Война глазами ребенка. Воспоминания.

В данный раздел посвящен периоду боевых действий на территории алексинского района. Хроника событий происходивших на алексинской земле. Воспоминания очевидцев. Документы.
Правила форума
Великая Отечественная война была самой тяжелой из всех войн, какие знала история нашей Родины. В то же время она явилась и героическим периодом этой истории. Великая цель защиты Отечества, подняла исполнительные силы, полные беспримерного мужества и самоотверженности.
Цель проекта «Мост поколений» сохранение народной памяти об исторических событиях, происходивших на алексинской земле, для современного и будущего поколений. Мы можете принять посильное участие в нашем проекте.
Ответить
Аватара пользователя

Автор темы
ALiKA
Сообщения: 4353
Зарегистрирован: 22 май 2008, 08:49
Имя: Татьяна
Благодарил (а): 53 раза
Поблагодарили: 45 раз

Война глазами ребенка. Воспоминания.

Сообщение ALiKA »

Война глазами шестилетнего ребенка.

Воспоминания.
Александра Степановича Тарарыева, учителя русского языка и литературы Солопенской школы.


В 1941 году, на пятый день после начала войны, мне исполнилось шесть лет. Жили мы в Серпухове. Мама не работала, растила меня и трехлетнюю сестренку Зину; ожидался и третий ребенок. Отец работал на мотоциклетном заводе.
Дня начала войны не помню, не помню, как мы оказались на родине мамы в 60 километрах от Серпухова, в деревне Яблонове, расположенной в полутора километрах от Оки, на ровном 15-километровом расстоянии как от Тарусы, так и от Алексина. Деревушка в 25 домов раскинулась по трем сторонам оврага в виде подковы, обращенной концами в сторону Оки. Овраг разделяли на три части три пруда с плотинами. В верхнем пруду совсем не было воды, а два других в летнее время зарастали ряской и выглядели почти такими же зелеными, как заросший травой верхний пруд. Ещё деревня отличалась плохими колодцами, на дне их было очень мало воды, а когда её принесёшь в ведре домой, то на дне обнаружишь в отстое на четверть грязи.
Наш дом стоял на окраине деревни, почти особняком, недалеко шла дорога по направлению к Тарусе. Бабушка несколько лет до войны жила в Серпухове, у сына, а дом сдавала на зиму под помещение для школы, летом же отец привозил в деревню на пароходе «Алексин» всю семью. Здесь мы с мамой и бабушкой отдыхали до осени.
В бабушкиной избе оказались отец, мама, бабушка и четверо детей: я с сестрой, а также две мои двоюродные сестрёнки Валя и Нина. Я был самый старший.
Помню разговоры взрослых об отступлении наших войск, когда впервые услышал слово «трупы», и это слово в моём детском воображении обрастало каким-то непонятным, но ужасным смыслом. Помню солнечный октябрьский полдень. Изба была наполнена тишиной и светом. Мама у окна на кухонном столе стегала почти готовое детское одеяло, а я вертелся около неё. Вдруг за окном раздался шум, закудахтали куры, и показались солдаты в незнакомой форме. Они ехали на длинных повозках (потом я узнал их название) – фурах, запряженных лошадьми. Фуры остановились перед домом, с них быстро соскочили солдаты и бросились ловить кур. В воздухе полетели перья, и послышалось истеричное куриное кудахтанье.
В избу вошли несколько немецких солдат. «Матка! Яйки! Млеко!» - услышал я более и или менее мне знакомые слова среди других, непонятных. Вскоре они бесцеремонно расположились в доме, в горницу на пол настелили сено, родителям дали место за перегородкой, а нам, детям с бабушкой, пришлось расположиться на печке.
Так мы начали жить в оккупации. Немецкие солдаты долго не задерживались, куда-то внезапно исчезали, приходили новые, при этом девались неизвестно куда.
Помню: немецкие солдаты скинули свои мундиры, разделись по пояс догола, развернули свою одежду и положили её на кухонный стол, и я увидел на ней швы, сплошь серые от вшей. Солдаты занялись их уничтожением.
В небе, над деревней, пролетали самолёты с чёрными крестами так низко, что, казалось, они заденут деревья.
Отец с соседом, дядей Мишей Чаликовым, выкопали в лесочке под названием Хоробрищево, расположенном в трехстах метрах от деревни, широкую квадратную яму; и наши два семейства, увидев немецкие самолёты, схватили детей и в спешке бежали в лес - в этой яме пережидали налёт.
Большинство населения деревни спасалось за каменными стенами дома Топтовых (его владельцы жили в Москве). Но однажды фашистские летчики на этот дом сбросили бомбу, от него остались одни развалины, и пострадал дядя Кузя Гаврилов, ему оторвало ноги, и вскоре он скончался.
Однажды (это было в начале ноября) около нашего дома появился рыжий офицер в пенсне с золотой оправой и двое солдат. Они прошли в сарай, где стояла корова, накинули на шею верёвку и собрались уводить. Бабушка кинулась к офицеру: «Что вы делаете? У нас пятеро малых детей. Как им жить без молока?». И ещё что-то подобное говорила она и плакала. Офицер молча выхватил из кобуры револьвер и направил на бабушку. Она сильно испугалась и так побежала от немцев, что ноги её выскочили из валенок (они остались лежать на снегу). Бабушка потом долго болела.
Корову вести в Жиряево (она находилась в 3-4 километрах от нашей деревни) немцы заставили соседа – дядю Мишу Чаликова.
Через день-два отец сходил в эту деревню и принёс шкуру, голову и ноги – всё, что осталось от нашей коровы.
У мамы наступили родовые схватки, побежали за соседкой – бабушкой Авдотьей, она приняла роды, родилась девочка.
Подошёл немецкий солдат. Он налил из бутылки стакан красного вина и подал маме. Потом она позвала меня и спросила: «Как будем называть девочку?». У меня выбор имён был не велик. Я знал соседских девочек Таню и Валю и своих двоюродных сестричек Валю и Нину. «Можно назвать Ниной», - сказал я. И девочка получила имя. Это было восьмого ноября 1941 года.
Через два-три дня гулял я за домом. Было морозно, с неба падал снег в виде белой крупки. Вдруг внезапно в воздухе появился самолёт, и сверху посыпались розовые листочки. Я бросился подбирать их. Это оказались листовки, в них сообщалось о параде в Москве, на Красной площади, о выступлении Сталина. Я принёс домой эти листовки и отдал отцу.
Через неделю после рождения Нины к её люльке подошли немецкие солдаты. Один из них вынул нож и отрезал верёвки, на которых она была подвешена к потолку, и люлька с девочкой упала на пол. Солдаты стали кидать на неё вещи. Бабушка бросилась к солдатам, закричала: «Что вы делаете, ироды!». Выхватила ребёнка из кучи вещей, и тут же нам приказали убираться на улицу из своего дома. Оказывается, в нём немцы решили расположить штаб.
Начались скитания нашей семьи из 8 человек, причём в ней было 5 малолетних детей, в сорокоградусные морозы. Сначала нас приютила семья двоюродного брата моей мамы. В ней мы прожили до 4 декабря. В деревне остро ощущалась недостача соли. И вот несколько женщин решили пойти за солью. Там, где разъезд при въезде на Соцгород, с правой стороны, были расположены склады. Там была и соль виде смерзшейся, как камень, массы. Женщины долбили её, несколько человек из них работали снизу, и вдруг масса соли обвалилась и насмерть задавила несколько женщин, среди них оказалась и мамина двоюродная сестра, тётя Настя. Начались похороны, и нашей семье пришлось идти жить к бабушкину деверю, учителю Максиму Ерофеевичу. Там мы какое-то время жили, а потом нашу семью приняла сестра маминого отца тётя Поля. Пришлось нам перебираться в деревню Потетино, почти под Тарусу. Деревня была окружена лесами, и немцы туда боялись заходить, опасаясь партизан.
Запомнились сильные морозы, особенно они запечатались в моей памяти в связи с приходом нескольких немецких солдат в дом тёти Поли. Было смешно видеть их в пилотках, закутанных женскими платками, поверх летних шинелей были надеты женские кофты, а на ногах поверх ботинок – какие-то странные бахилы, сплетённые из тростника. Сильно мёрзли фашисты, и на солдат не были похожи.
Отец часто ходил из Потетино в Яблоново и с собой брал меня. Он следил за домом, и не зря. Однажды немцы выбросили из печи горячую золу, и угол избы загорелся, и если бы не отец, мы остались бы без жилья. Он быстро потушил огонь.
Наша русская печь топилась так жарко, что кирпичи из-под побелки выступали красные, раскаленные. И как изба не загорелась, один Бог знает! Помню группу немецких офицеров, сидящих в горнице под иконами, они играли в карты.
Жар нашей печи испытал бабушкин деверь, пожилой учитель Максим Ерофеевич Воломеев. Он был заядлый курильщик. Обычно он курил хорошие папиросы, но вот запасы кончились, и не у кого было их достать. Яблоновские мужики пробовали курить сушеный клевер, даже сухой конский навоз. И вот, страдая без курева, Максим Ерофеевич услышал, что в одной деревне под Тарусой (не помню какой) имеется табак. И вот в сорокаградусный мороз, одевшись в полушубок, в валенках отправился за табаком. На дороге его заметили немцы, схватили и отвели в деревню Междановку (там была комендатура). Они думали, что Максим Ерофеевич – партизан. Подержали его там некоторое время на допросе, а потом отправили в штаб, в деревню Яблоново, а штаб находился в нашем доме. Посадили его до выяснения, кто он, на нашу раскалённую печь в шубе и валенках. Как там чувствовал себя наш родич и представить невозможно! Похлеще самой жаркой бани! В конце концов, его отпустили, но, думаю, нашу печь Максим Ерофеевич запомнил на всю оставшуюся жизнь.
Мы с отцом продолжали ходить из Потетино в Яблоново. Однажды, проходя деревню Мансурово, мы увидели много мужчин, одетых в отрепья какого-то непонятного то ли коричневого, то ли серого цвета. Они под охраной немецких солдат пилили бревна, положенные на козлы. Я спросил у отца: «Кто эти люди?». Он ответил: «Это пленные».
Около середины декабря, придя в Яблоново, мы обнаружили, что дом наш пуст, немцев нет, печь не топится, и внутри совсем холодно. Пришлось срочно возвращаться в Потетино и доставлять в Яблоново всю семью. Мы были рады, что немцы ушли, и дом наш остался цел. Бабушка затопила печь, стало тепло в доме. Она всегда вставала очень рано, зажигала лампу и начинала топить печь, и я никогда не пропускал этого момента, почему-то всегда был на ногах, вертелся около неё.
И вот однажды раздался осторожный стук в окно. Бабушка вышла в сени и спросила:
- Кто там?
- Свои, - ответили ей.
- Немцев нет в деревне?
- Нет, ушли.
Это была наша разведка, пришедшая через реку из Бунырева.
И вскоре дом наполнился нашими русскими солдатами. В отличие от немцев на них были теплые шапки-ушанки, фуфайки, ватные штаны и серые, фабричной валки, валенки. Солдаты быстро заполнили избу, поставили в угол винтовки. Видимо, им разрешили немного отдохнуть. Они принесли в дом морозный воздух и ощущение здоровой и уверенной силы. Солдаты стали приводить себя в порядок. Помню: солдат сидел на стуле, плечи его были покрыты простыней, отец стриг его. Некоторые из них брились. А один из солдат подошёл к нам, детям, вынул из вещмешка буханку хлеба, положил её на стол, разрезал на части и дал нам по куску.
Я до сих пор помню этот солдатский хлеб и какой-то особенный его запах. Свои, родные люди, зашли к нам в избу, побыли немного и пошли дальше вершить свои ратные дела, освобождать нашу землю от фашистской нечисти.
Дни фашистской оккупации закончились, закончились наши хождения по родным, а тяжкие труды и испытания наших людей продолжались, пока не пришёл день Победы 1945 года.
Изображение
Аватара пользователя

ДохлЫй
Сообщения: 1835
Зарегистрирован: 14 июл 2009, 20:41
Имя: Сергей
Откуда: АлексинЪ
Благодарил (а): 98 раз
Поблагодарили: 15 раз

Re: Война глазами шестилетнего ребенка.

Сообщение ДохлЫй »

Интересный рассказ,если будут ещё такие воспоминания непременно кидай,а если наслышана устно,то быть писательницей :-):
Мы окружены?!
Отлично!!
Наступаем в любом направлении!
Аватара пользователя

Hartamon
Сообщения: 1638
Зарегистрирован: 04 мар 2009, 15:04
Имя: Влад
Откуда: Тула
Благодарил (а): 125 раз
Поблагодарили: 28 раз

Re: Война глазами шестилетнего ребенка.

Сообщение Hartamon »

Согласен. Такие вот истории надо непременно собирать!
Аватара пользователя

Автор темы
ALiKA
Сообщения: 4353
Зарегистрирован: 22 май 2008, 08:49
Имя: Татьяна
Благодарил (а): 53 раза
Поблагодарили: 45 раз

Re: Война глазами шестилетнего ребенка.

Сообщение ALiKA »

Так мы собираем... :)
Кстати, я совсем не против если кто добавит историй
Изображение
Аватара пользователя

Ёжик
Сообщения: 2075
Зарегистрирован: 06 янв 2010, 21:23
Имя: Сергей
Откуда: Алексин - Москва
Благодарил (а): 75 раз
Поблагодарили: 194 раза

Re: Война глазами шестилетнего ребенка.

Сообщение Ёжик »

С большим интересом прочитал , спасибо !!!!!
Какая бы дурь ни пришла в голову, всегда найдутся единомышленники
Аватара пользователя

Добрая Фея
Сообщения: 793
Зарегистрирован: 08 июл 2009, 22:47
Имя: Анастасия
Откуда: Алексин, Горушки
Контактная информация:

Re: Война глазами шестилетнего ребенка.

Сообщение Добрая Фея »

Ёжик писал(а):С большим интересом прочитал , спасибо !!!!!
А я не только с интересом, но и с удовольствием! :co_ol: Я, к сожалению, не знаю таких историй :-(
Аватара пользователя

Пенелопа
Сообщения: 1759
Зарегистрирован: 13 мар 2010, 13:15
Имя: Ольга
Откуда: Алексин
Благодарил (а): 12 раз
Поблагодарили: 23 раза

Re: Война глазами шестилетнего ребенка.

Сообщение Пенелопа »

Добрая Фея писал(а):Я, к сожалению, не знаю таких историй
Я тоже очень мало,что знаю.В этом году ребенку в школе дали задание составить свою родословную до пра-пра колена и не только указать ФИО, но и с указанием где родился, учился, работал и т.д. С грустью осознала, что наши сведения обрываются уже на прадедушках в 1941-1945 годах. А мы о них ничего и не знаем - так отрывочные сведения
И не надо ждать, пока наступит счастье, – возьми и наступи на него сама…
Аватара пользователя

Автор темы
ALiKA
Сообщения: 4353
Зарегистрирован: 22 май 2008, 08:49
Имя: Татьяна
Благодарил (а): 53 раза
Поблагодарили: 45 раз

Re: Война глазами шестилетнего ребенка.

Сообщение ALiKA »

Такие истории, просто так конечно на дороге не валяются. Надо расспрашивать бабушек, дедушек, кто что вспомнит. Записывать лучше на диктофон, потом обрабатывать , переспрашивать, уточнять.
С Александром Степановичем, я случайно в редакции АГ встретилась, он принес свою стихотворение :) , разговорились, попросила его написать на бумагу свои воспоминания и вот...

Хорошо если, рассказчик может сам написать свой рассказ. А если нет, то приходится из отрывочных воспоминаний, более менее последовательный рассказ составлять
Изображение
Аватара пользователя

Автор темы
ALiKA
Сообщения: 4353
Зарегистрирован: 22 май 2008, 08:49
Имя: Татьяна
Благодарил (а): 53 раза
Поблагодарили: 45 раз

Re: Война глазами шестилетнего ребенка.

Сообщение ALiKA »

Кстати, кому интересно эта тема. вот такой опросник поможет.
Но все равно, при расспросах старожилов нужно быть очень внимательными и осторожными, и они конечно должны знать вас
Опросный лист старожилов


1. Ваша фамилия, имя, отчество, год и место рождения.
2. Место жительство во время оккупации, в 1941 году.
3. Принимали ли Вы участие в трудовом фронте, на строительстве укреплений, оборонительных сооружений и т.п., если да, то где?
4. Проходили ли через Ваше место проживания в 1941 году отступающие части Красной армии? Беженцы?
5. Были ли случаи поджогов домов отступающими советскими войсками?
6. Подвергалось ли обстрелу или бомбежке Ваше место проживания, были ли при этом жертвы среди мирного населения?
7. С боем немцы вошли или без боя?
8. Когда пришли немцы, и при каких обстоятельствах (разведка, танки, лыжники)?
9. Оставались ли среди мирного населения раненные красноармейцы?
10. Первые впечатления после первых дней оккупации (страх, любопытство и т.д.)
11. Были ли среди немцев представители других национальностей (финны, чехи, австрийцы, поляки и др.)? Отличались ли они друг от друга по поведению?
12. Как были одеты и во что вооружены гитлеровцы?
13. Была ли у немцев тяжелая техника: танки, самоходки, крупнокалиберные пушки и т.д.?
14. Были ли случаи со стороны оккупантов издевательств, расстрелов, казней и прочего насилия?
15. Были ли примеры доброго отношения немцев к мирному населению?
16. Назначали ли немцы старост? Были ли среди своих предатели?
17. Как жило и питалось мирное население во время оккупации?
18. Как жили, питались и обогревались немцы?
19. Были ли немецкие госпитали и кладбища, если да, то как немцы хоронили своих убитых и вывозили раненных?
20. Были ли случаи вредительства немцам и помощи нашим разведчикам?
21. Когда и как Вас освободили, с боями или без? Подвергалось ли Ваше место проживание обстрелам из «Катюш»?
22. Были ли случаи поджогов домов отступающими немецкими войсками?
23. Как были одеты наши бойцы?
24. Много ли погибло при освобождении наших бойцов, где их хоронили? Знаете ли вы места, где есть непогребенные солдаты?
25. Опишите жизнь мирного населения после освобождения?
26. Были ли случаи гибели мирного населения от мин, снарядов уже после освобождения?
27. Есть ли у Вас какие-нибудь документы того времени: письмо, фотографии, вещи и т.д., немецкие в том числе?
Изображение

Zlatenika

Re: Война глазами шестилетнего ребенка.

Сообщение Zlatenika »

интересный рассказ, трогательный такой.

А я вот совсем другое от своей бабушки слышала, которая во время войны жила в отчем доме с матерью, сёстрами и новорожденной дочкой на Украине.
Бабушка говорила, что русские солдаты от них отвернулись и не то что не помогали, а наоборот забирали продовольствие. А немцы, узнав, что моя прабабушка немного знает немецкий и отлично готовит, попросили ей быть кухаркой и относились к неё и её семье оч хорошо. Даже уходя оставили продуктов: муки, хлеба, что-то ещё (не помню)
Вот так вот.

Бабушка моя тоже в самом начале войны в далеке от дома родила дочку (мужа ушёл на фронт) и добиралась с ней по оккупированной территории домой к маме. Многие ей в том пути советовали: "Зачем тебе реьёнок! Брось его! После войны никто и не узнает, что он у тебя родился!" Конечно, никого она не бросила а все-таки добралась до дома. Солдаты давали чистые портянки вместо простыней.
Волею судьбы моя тётя (тот самый военный ребёнок) уже лет 20 живёт в Германии.

Такое переплетение судеб и стран.
Аватара пользователя

Автор темы
ALiKA
Сообщения: 4353
Зарегистрирован: 22 май 2008, 08:49
Имя: Татьяна
Благодарил (а): 53 раза
Поблагодарили: 45 раз

Re: Война глазами ребенка. Воспоминания.

Сообщение ALiKA »

И век ушел. И нас как будто нет!


что с того, что я там был?
Я был давно, я все забыл!

Юрий Левитанский
4lua2vvuki.jpg
4lua2vvuki.jpg (185.15 КБ) 5392 просмотра
Однажды во время встречи с читателями замечательному советскому поэту Константину Симонову из зала пришла записка: «Дети и война. Это ли не ваша тема?» Симонов ответил кратко: «Это страшная тема. Нужно быть очень смелым и талантливым, чтобы об этом писать». В мир детства война не укладывается. Но мы жили в этом мире. Во время праздничных торжеств вспоминают заслуженно тех, кто воевал и самоотверженно трудился. Но никогда не вспоминают нас – тех, кто в детстве испытал все тяготы войны, кто в жизни никогда не увидел родное отцовское лицо, не ощутил отцовские руки. Наше детство было также положено на алтарь Победы. Годы многое выжгли из памяти. Но очень многое из того времени осталось там навсегда.
Всю мою жизнь 9 мая врывается в сознание надрывный женский крик: «Бабы, бабы, война кончилась...» И улица, в одно мгновение заполненная народом: улыбающиеся лица, залитые слезами. У кого это слёзы ещё теплящейся надежды, а у кого – уже слёзы невосполнимого горя... Они не знали в этот великий День Победы, что уже были солдатскими вдовами: Екатерина Самошина, Марина Фесенко, Лукерья Гавриличева, Матрена Федукова, Полина Александрова, Зинаида Кузнецова, Феня Чернега... У каждой на руках было по двое, трое, четверо детей – уже сирот войны.
Возвратились в поселок с войны инвалидами Игнат Бортников, контуженный, потерявший речь Никита Софронов, других не могу вспомнить. Солдатская вдова – никакими словами не описать этот подвиг! За всю свою жизнь я ни разу не слышала, чтобы солдатским вдовам, поднявшим из руин послевоенную Россию, сохранившим и воспитавшим достойное поколение советских людей, где-то был поставлен памятник. Но разговор у меня сегодня о другом – о детях войны. Трудно теперь поверить, что мы в свои шесть-семь лет были вполне самостоятельным народом. Просыпаешься утром – мама давно уже на работе, на столе кружка с чаем, иногда с молоком, кусочек хлеба, мелкие деньги и хлебные карточки. Это была наша святая обязанность – отоварить хлебные карточки. Не помню, какая была хлебная норма, но по маминой рабочей и моей детской карточке продавщица тетя Нюра Доброезжиха отвешивала на весах чуть меньше полбуханки, и обязательно сверху был малюсенький довесок. Первое время, когда отменили карточки, за хлебом образовались большие очереди. Магазины наполнились продовольствием: висели на крюках свиные копченые окорока, лежали на витринах по нескольку сортов сыра огромными круглыми головками, стояла даже красная икра в тазиках, в бочках лоснилась жирная селедка... Но это изобилие было не для нас. Хлеб, пол-литра подсолнечного масла, немного сахара или конфет-«подушек». Это все, что могли позволить наши матери со своих мизерных зарплат. Пенсии на детей стали платить много позже после войны.
Хлеб в то время был основным продуктом питания после картошки. Мы занимали очередь за хлебом порой до восхода солнца, а иногда и ночевали под крыльцом хлебного магазина. Повидав в жизни много всего, хорошего и не очень, помаявшись в огромных очередях за всяким дефицитом, я так и не разгадала детского феномена хлебной очереди. Продажу хлеба обычно приурочивали к перерыву на Мышегском заводе: гудел гудок на обед и одновременно открывались двери магазина. Норма продажи – полбуханки в руки. Первые из очереди ещё успевали проскользнуть в магазин, а потом подходил за своим хлебом мышегский рабочий класс. Какими чувствами наполнялось твоё маленькое полуголодное существо – передать трудно: хотелось втиснуться намертво между большими взрослыми ногами, вцепиться в чью-нибудь руку… Но частенько большие мужские мозолистые руки выхватывали тебя из очереди и аккуратно отставляли в сторону. Твой отчаянный крик: «Дяденька, я стояла, я по очереди…», - никогда не достигал ушей взрослых дяденек, которые тоже были голодны и должны были кормить своих детей. Но мы не сдавались. Когда мужики прорывались в магазин, мы опять втискивались в очередь и редко когда возвращались без хлеба, но и такие случаи бывали. Но те же самые мужики в другое время, дома, переделят с соседями, с их детьми последний кусочек хлеба, разломят пополам последнюю картофелину. Что случалось и случается с человеческим сознанием в продовольственных очередях – до сих пор мне непонятно.
На нашей улице стоял шестой барак, и комнату в нем занимали ребята из так называемой сто первой категории – высланные за сто первый километр от Москвы на проживание. Это были москвичи, одни из первых защитников Москвы, мальчишками попавшие в окружение, прошедшие фильтрационные лагеря… Ребята были, видно, из хороших московских семей, всегда побриты, подстрижены, аккуратно и чисто одеты, очень доброжелательны. В памяти остался один из них – Коля Монахов. Было у него два прозвища – «Коля-Колыма» и «Монах в синих штанах». Наверное, из-за того, что летом он носил неизменные синие сатиновые шаровары. И запомнился он из-за одной очень доброй привычки. Один раз в месяц продовольственные карточки отоваривали крупой, сахаром, подсолнечным маслом. Кусок сахара – рафинада он раскалывал на мелкие кусочки и выносил нам на улицу на широкой мозолистой ладони. Мы, как воробьи, налетали на сахар и языком «склевывали» кусочки, а Коля-Колыма стоял, широко улыбался, и глаза его лучились каким-то голубым светом. Видно, парень был родом из многодетной семьи, и дома остались такие же маленькие братишки и сестренки… Позже им разрешили въезд в Москву, и они уехали.
Нас, детей войны с улицы «Мышегский каменно-щебеночный карьер», в живых осталось очень немного. Нет жилого поселка, нет карьера. Теперь на той земле построен завод «Алексинстройконструкция».
А теперь я поделюсь своим сокровенным – унижением, которое лежит тяжелым камнем на моей оскорбленной душе уже два года. 65-летие Победы праздновалось широко, громко, хлебосольно. Зная в этой жизни цену всему, все-таки в такие великие праздники помимо своей воли возвраешься в те времена, которые, несмотря на жестокость, были наполнены великим человеческим добром и участием. Наверное, под влиянием воспоминаний о том времени я позволила себе неосторожность обратиться к руководству завода «Алексинстройконструкция» за материальной помощью в организации встречи оставшихся в живых восьмерых жителей поселка, переживших войну детьми. И просила-то всего-навсего выделить на чайный стол в каком-нибудь кафе на Горушках 1000 рублей. Ответ финансового директора прозвучал в таком тоне: «У нас теперь свои ветераны и пенсионеры...»
Точно не помню, у какого поэта есть замечательные строчки: «Не ходи по старым адресам...» Оказывается, в определенном возрасте уже не нужно ходить душой и разумом в ушедшие времена. Пережитое там возвращается и больно бьет по-настоящему... Ведь нас, детей войны, как будто и вовсе нет!
Нина Владимировна ЕРМАКОВА
Алексинская городская № 18 (509) от 8 мая 2013
фото: http://nevsepic.com.ua/armiya/page,22,8 ... -foto.html
Изображение
Аватара пользователя

Автор темы
ALiKA
Сообщения: 4353
Зарегистрирован: 22 май 2008, 08:49
Имя: Татьяна
Благодарил (а): 53 раза
Поблагодарили: 45 раз

Re: Война глазами ребенка. Воспоминания.

Сообщение ALiKA »


О героях былых времён…


Погибших на войне не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
От этой невозвратности кричать


Не помню, кто из мудрецов сказал: «Господь посылает нам испытание длиною в жизнь и дает мудрость, чтобы познать ее благость». Наше детство выпало на годы войны и послевоенную разруху. Глядя сквозь призму времени в те далекие годы, годы тяжелейших испытаний, потерь близких, невзгод, голода, мне хочется поблагодарить Всевышнего и встать на колени перед памятью старшего поколения военного времени.
Это были люди, наделенные природной мудростью, огромной добротой, внутренней силой и большой человеческой культурой. Несмотря на то, что в основной своей массе они были малограмотными людьми. В нашем маленьком пригородном поселке ни одна соседская дверь не закрывалась перед ребенком. Как рассказывали наши мамы, в ту страшную морозную зиму 1941-1942 гг., когда наши войска освободили Алексин и отогнали фашистов от города, соседи делились между собой последней картошкой, капустными листьями, кочерыжками. Никто в нашем поселке тогда не умер от голода. Когда закончилась война, казалось, что даже воздух, которым дышали люди, был наполнен ожиданием, верой и надеждой в лучшую жизнь - возвращения отцов, сыновей, мужей… Не знаю, каким способом, но весть о каждом вернувшемся с войны мгновенно разносилась по поселку. Они возвращались с войны, в подавляющем большинстве, израненными, искалеченными, контуженными. Возвращались на разоренную войной землю, в бараки, к голодным подросшим детям, которым не могли быть кормильцами. Может, сейчас это звучит неправдоподобно, но сразу после войны на улицах Алексина сидели, увешанные боевыми наградами, искалеченные ветераны войны, просящие Христа ради подаяние… Я их видела собственными глазами. Наш Алексин заплатил за Победу огромную цену. Редко какой дом обошла беда - извещения о погибших, пропавших без вести хлынули в город потоком. Море слез и отчаяния… Помню, как в летний солнечный день и нам с мамой почтальон, пряча глаза, принес горестную весть… И пусть же в наших сердцах, в наших домах в день освобождения нашего замечательного города горит свеча памяти о той великой жертве, которую положило старшее поколение на алтарь нашей Победы.
Истории, о которых я хочу поведать землякам, мной не выдуманы, имена всех героев подлинные. В Алексине до сих пор живут их родные и близкие. Машенька Фронтишова служила в войсках связи, а Василий Кабанов, если мне не изменяет память, был на фронте артиллеристом. Они вернулись в родной город в первый послевоенный год к счастливым родителям. Вернулись здоровыми, не израненными, не искалеченными. У Кабановых была большая многодетная семья, и Василий, после небольшого отдыха, устроился на работу на Мышегский каменно-щебеночный карьер взрывником. Через некоторое время по поселку пронеслась страшная весть: Васю Кабанова убило породой при взрывных работах. Видно, его Ангел-хранитель, под защитой которого он прошёл всю войну, отлучился на время, сочтя, что опасность миновала. Но, видимо, смерть, войдя в азарт, еще не насытилась миллионами жизней на войне и добивала свои намеченные слепым роком жертвы и в мирное время. Он лежал в простом гробу, обитом кумачом, лицо было ничуть невредимо, а голова обмотана бинтами с черными запекшимися пятнами крови. Горели свечи. У изголовья стояла застывшая, как изваяние, его мама Акулина с белым опухшим лицом, на котором тонкой черной полосой выделялись только губы. За ее спиной серой тенью стоял отец, дядя Гриша. В том несмышленом возрасте, когда я это видела своими глазами, не было осознания безвозвратной трагедии, но понимание большого, страшного горя уже было. Это были первые послевоенные похороны в поселке, и проводить Василия в последний путь пришли все жители - и стар и мал. Около дома Кабановых собралась большая толпа, одетая в обычные телогрейки, пропитанные желтой карьерной пылью, кирзовые сапоги, галоши-шахтерки… Никто не плакал, не кричал, не причитал – в воздухе стояла абсолютная тишина. И вдруг среди этого безмолвия оглушительно заиграл похоронный марш заводской духовой оркестр, и по лицам людей заструились слезы. Похоронили Василия на старом Мышегском кладбище, где-то у дороги. Не знаю, есть ли его имя на памятных стелах защитников Алексина, если нет, то оно должно быть внесено. Он прошел всю войну, защищая свой город, и достоин благодарной памяти алексинцев...
А через некоторое время в поселке праздновали первую послевоенную свадьбу. Фронтовичка Машенька Фронтишова выходила замуж. История ее фронтовой любви обсуждалась во всех карьерских бараках. Они служили в одной части: тоненькая девочка из Алексина и красивый черноволосый парень из Череповца. И молча любили друг друга, но шла война... В одном из боев его тяжело ранило в ногу, которую в госпитале ампутировали. И их военные пути-дороги разошлись. Уже после войны он через адресный стол разыскал Машу, прислал ей письмо с предложением руки и сердца, если она согласна принять его таким... Она согласилась, и он приехал в Алексин в сопровождении родственника. Их счастье отмечали в маленькой комнатушке шестого барака, где жила Маша с родителями. Мы, маленькие, вездесущие крохи, сбившись небольшой стайкой у входных дверей, любовались этой красивой, тогда можно сказать, сказкой. Маленькое личико невесты утопало в накрахмаленной марлевой фате, рядом красивый черноволосый парень, гости пели застольные песни, кричали «Горько»... А со стола неслись такие запахи, от которых у нас кружилась голова. И может быть, не осталась бы эта свадьба у меня в памяти, если бы не блины. В конце торжества мама невесты, тетя Уляша, стала обносить гостей блинами. «Блины», - выдохнула из себя моя, вечно голодная подруга Тома. В то время блинами для нас были «Кавардашки» из мерзлой картошки… Мы оцепенели, глядя на эти тонкие, желтые, поджаристые блинчики. И вдруг тетя Уляша повернулась к нам и одарила каждого блинчиком. На следующий день молодые уезжали на родину жениха, и мы опять гурьбой пришли их провожать. Руководство карьера прислало им «карету» - телегу с лошадью. На телегу погрузили узелки с немудреным приданым, и Машенька навсегда покинула родной Алексин. Как-то сложилась её дальнейшая судьба?
А эту историю рассказала мне Евдокия Максимовна Фесенко, в замужестве Григорьева. Жили на нашей улице две многодетные семьи: Фесенко, у которых было пятеро детей, и Бортниковы, у которых четверо по лавкам. Когда немцы подошли к Туле, отцов этих семейств Фесенко Максима и Бортникова Игната мобилизовали на защиту тульских рубежей. В одном из тяжелых боев, вынося легко раненого земляка из-под обстрела, Максима самого настигла смертельная пуля. Он умирал на руках спасенного им друга. Последними его словами были: «Игнат, если вернешься живым, помоги моей жене Марине». Игнат вернулся с войны живым, хотя и изрядно израненным. И со слов Евдокии Максимовны, пока не повзрослели старшие дети, посильно помогал их маме Марине по хозяйским делам.
Вот такие замечательные люди жили на нашей улице, которая называлась Мышегский карьер. ВЕЧНАЯ ИМ ПАМЯТЬ!

Нина ЕРМАКОВА "Алексинская городская" № 50(541) 18 декабря 2013



ОТ РЕДАКЦИИ: Уже скоро, очень скоро уйдут в вечность и те, кто видел войну через призму цепких детских глаз. Алексинцы - дети суровых военных лет - пишите и приносите нам в редакцию ваши горькие детские воспоминания!
Изображение
Аватара пользователя

Автор темы
ALiKA
Сообщения: 4353
Зарегистрирован: 22 май 2008, 08:49
Имя: Татьяна
Благодарил (а): 53 раза
Поблагодарили: 45 раз

Сообщение ALiKA »

Интересные воспоминания о наших местах. Источник http://www.soldaty-pobedy.ru/stories-ab ... hp?ID=1787
igahpoxq.jpg
igahpoxq.jpg (83.64 КБ) 5317 просмотров
Мама умерла 14 октября 2005 года. И папа, Евтеев Иван Иванович, решил рассказать о своей жизни, своих родных, чтобы память о них не ушла вместе с ним. Мне оставалось только немного обработать рукописный текст. Большая часть его воспоминаний относится к периоду военного детства.

Согласно метрической выписки, рожден я был 9 января 1931 года в деревне Жаличня Алексинского района Тульской области. Деревня наша была разделена двумя большими оврагами. Один шел вдоль к реке Оке, а другой как бы впадал в него и имел название «Волоконка». Овраги были глубокими, во время весеннего разлива по ним бушевали вешние воды. Это время женщины использовали для стирки белья и колотили его какими-то вальками, похожими на деревянные лопатки.
Себя я помню, примерно, с трех лет. Деревня сильно горела. Крыши были соломенные. Родители и другие взрослые укрывали их мокрыми дорожками.
В это время я спрятался со страху на печке и укрылся разными тряпками. Меня, видимо, долго искали. Меня нашел отец и отнес подальше в сад и приказал, чтобы я с этого места не сходил.
На пригорке стояли четыре дома, первый слева наш. За каждым домом были усадьбы и сады. На усадьбе моих родителей было много крыжовника, малины, смородины, вишни, сливы, яблонь и липовая аллея. Отец любил сад и тщательно за ним ухаживал. А ранней весной развешивались скворечники. И было очень радостно смотреть, когда прилетали скворцы и дрались с воробьями.
Мой отец (Евтеев Иван Семенович) был участником гражданской войны, окончил рабфак и до Великой Отечественной войны работал мастером на Мышегском труболитейном заводе. Мать работала в колхозе почти до конца дней своих.
Детей в нашей семье было 7 человек, 8-й умер, не дожив до года. С одеждой было плохо, но сыты были все. Большим подспорьем было хозяйство. В хозяйстве были корова, овцы, свиньи, кролики, куры. Все дети учились и помогали, что было под силу и по возрасту, старшие смотрели за младшими.
Подошла и моя пора идти в школу. Когда началась война, я учился уже в 4-м классе. Надо отметить, что в первом классе мне плохо давалась арифметика, но потом я взялся за силу и 4-й класс окончил на отлично и даже был удостоен грамоты.
Была уже война: отец и брат Василий ушли на фронт, сестра Клавдия работала где-то в госпиталях.
Нас, подростков, привлекали работать в колхоз.
Война непосредственно подступила к нашей деревне 14-15 октября 1941 года. Начался бой и наша мать заставила всех спуститься в погреб. Внизу у погреба, у откоса оврага, расположилась немецкая минометная батарея. Не знаю, что руководило моей матерью, но она, предчувствуя дальнейший ход событий, вывела всех из погреба, и мы быстро направились к тыльной стороне школы.
В этот момент, наши войска, с другой стороны оврага, по-видимому, засекли немецкую батарею.
И тут началось канонада: деревня горела, осколки падали по железной крыше школы, за которой мы прятались. Был страшный бой. После сильного взрыва был разрушен недавно укрывавший нас погреб, слышны были только стоны и крики немецких солдат.
В создавшейся обстановке пропал мой старший брат – Василий. Мать бросилась его искать. Оказалось, он с перепугу заперся в хате на крючок. Немцы крючок сорвали и вывели его на расстрел. Мать с криком, что это мой сын, вырвала его у немцев и увела в школу.
Ночью мать решила бежать с детьми в тыл, подальше от Алексина.
С большим трудом мы добрались до бабушки, но немец, охранявший дом, нас в него не пустил, что-то жестикулируя и угрожая оружием. Моя старшая сестра Клавдия, изучавшая до войны немецкий, сказала, что лучше уйти отсюда. Шел дождь, пришлось укрыться под крышей погреба. Утром нас обнаружила бабушка, накормила, чем могла, и обсушила. Сергею (младшему брату) было не более года, а Тане (сестре) около 4-х лет. Через пару дней, чтобы не быть нахлебником, брат Василий с некоторыми земляками ночью лесами, минуя дороги, ушел назад в свою деревню.
Однажды бабушка заставила меня носить воду для немцев. Надо сказать, что я был слаб, а колодец был далековато. Но тем не менее я не отказался и носил ее целый день по половине ведра в каждом. Когда я сказал бабушке, что мне не под силу больше таскать, надо бы что-нибудь поесть, то она поколотила меня коромыслом. Я бросил ведра и вышел на крыльцо, а немцы при этом громко смеялись и кричали «нох, нох». Я тогда не понимал этого слова, а позднее мне сестра сказала, что они хотели, чтобы бабушка била бы тебя еще. Я никому ничего не сказал и ушел, как и Василий, в свою родную деревню Жаличню.
Когда я шел, то натерпелся страху. Прошел не более 2-х километров по дороге, как передо мной упал самолет, прямо на дорогу. Хотя, я и был на почтительном расстоянии, но все-таки успел подбежать к упавшему самолету. В кабине сидел погибший летчик. Вдруг раздался лай собак со стороны деревни Морозово. Я понял, что надо быстро скрываться, и побежал по правой стороне леса. Примерно, через три километра я вышел на твердую дорогу. И вдруг заметил, что прямо на меня едет телега, в которой сидят четверо – два немца и гражданские. Что делать? Вдоль дороги лес. Бежать? Нет, решил: буду идти прямо. Побежишь – застрелят. Я поравнялся с ними и снял шапку, как бы поприветствовал. Все заулыбались, но ничего не спросили. До сей поры не могу простить себе такого унижения.
Далее на моем пути встретилась сгоревшая бронемашина, около которой валялись четыре сгоревших трупа, а один – лежал в кювете (перекресток на Колосово). Все-таки я дошел до своего дома, где меня встретил мой старший брат, он был крайне удивлен. Покормил меня кое-чем, рассказал я ему о своих приключениях. «Будь все время около меня», - приказал он.
Но к вечеру меня снова ожидали приключения. Недалеко от дома лежал и сильно стонал, истекая кровью, наш сосед - глухонемой дядя Митя. А рядом, на пригорке, стоял немецкий солдат с винтовкой в руках. Я предложил брату: «Пойдем, поможем дяде Мите». «Фашист и нас с тобой убьет», - сказал Василий. Только ночью нам удалось оттащить убитого дядю Митю в школу, а утром похоронить в окопчике, который он недавно вырыл.
С другой стороны реки Оки по деревне стреляли наши артиллеристы, а немцы – от деревни Обухово стреляли по г. Алексину. Но больше всего доставалось нашей деревне, горели дома, и было много убитых жителей.
В это время, как позднее рассказала моя мать, немецкий солдат пытался бросить в печь моего грудного брата – Сергея. Своим криком он не давал им спать. Мама вцепилась немцу в руку и не дала ему это сделать. Помог прибежавший на крик немецкий офицер.
И так продолжалось до ледостава декабря 1941 года, когда наши войска выбили немцев из города и освободили весь район. После отступления немцев из Алексина все окружающие поля были устланы телами погибших немецких и наших солдат. Всех вскоре похоронили. Но осталось много оружия и сгоревшей техники. Раздолье для ребят, играющих в войну.
В один из дней мой двоюродный брат со старшими сверстниками позвал меня полазить по заснеженному полю в поисках патронов. Когда пришли на место, он с несколькими ребятами пошел вперед, а я остался возле дороги. Вдруг земля содрогнулась от мощного взрыва. Все погибли.
Теперь я понимаю, какой это был ужас для их родителей!
Война продолжалась. Приходили редкие весточки с фотографиями и рисунками от моего отца и старшего брата. С фронта вернулся раненый, но счастливый отец. Он дошел до Германии. На груди его серебром блестели солдатские медали «За отвагу» и «За боевые заслуги», а в кармане лежал аккуратно завернутый осколок, который едва не лишил его жизни.

Это были последние строчки моего отца, полковника в отставке – Евтеева Ивана Ивановича. Он умер 12 декабря 2008 года. И похоронен рядом со своей женой, Алечкой, как он ее ласково называл.

Информация добавлена: Александр Евтеев
Изображение
Ответить

Вернуться в «Спасибо деду за победу»